У неинформированного читателя журнала «Отечественные архивы» рецензия А.С. Майоровой и С.А. Мезина^[1] на публикацию мемуаров выдающегося советского историка А.А. Зимина (1920–1980) «Храм науки»^[2] вряд ли вызовет какие-то вопросы. Это обычная рецензия – аннотация содержания мемуаров с осторожными критическими замечаниями и восторженными оценками характеристик, которые автор мемуаров дал некоторым своим современникам. Хотя, по большому счету, рецензия на публикацию документального источника не может оставлять в стороне ее археографическую составляющую, особенно когда она печатается не в историческом, а в архивоведческом журнале. Тем более когда речь идет о публикации не просто обычных мемуаров, а о произведении, неоднозначно раскрывающем мир жизни советской исторической науки, начиная от ее официальных крупнейших представителей и кончая работавшими в историческом цехе рядовыми сотрудниками. Но как раз именно эта – археографическая – составляющая полностью отсутствует в опубликованной рецензии.

Мы постараемся заполнить эту лакуну, ибо она имеет прямое отношение к проблемам, с которыми приходится встречаться российским историкам, архивистам и археографам при решении вопросов, связанных с обнародованием документальных источников личного происхождения по истории России ХХ в. При этом в центре нашего анализа будут попытки дать ответы на три вопроса: при каких обстоятельствах был обнародован «Храм науки», что именно было издано под этим названием и как издано.

Ответ на первый вопрос вводит нас в сферы правового регулирования авторского права и морально-этических норм. Оставим в стороне первую из них как непрофильную для журнала и остановимся на второй. И тут порядочный человек должен быть просто ошеломлен.

Во-первых, публикация осуществлена вопреки прижизненной воле автора «Храма науки». В решении судьбы своего творения Зимин явно колебался. Он думал то о 20-летнем, то о 30-летнем запрете на издание, понимая, что в советские времена оно невозможно в СССР. В конце концов историк решил, что лучше его судьбой распорядится время. Поэтому в завещании, написанном за неделю до смерти, А.А. Зимин отдал решение вопроса трем своим душеприказчикам – жене Валентине Григорьевне, ученику, историку Р.В. Овчинникову, и археологу А.А.Формозову. При этом Зимин отчетливо осознавал и не раз повторял не только в завещании, но и в некоторых своих работах: книга может быть издана «по моральным соображениям» только после ухода из жизни всех названных в ней людей. В комментарии к многотомному рукописному собранию своих «Трудов», датированному мартом 1979 г., он написал: «Тома 21–22 (это книги «Храм науки» и «Сумерки и надежды». – В.К.) печатать можно только по прошествии многих лет, когда действующие лица, упомянутые в них, сойдут с исторической сцены»^[3]. Любопытно, что этот комментарий имел гриф: «Не для печати. Для друзей только». Зимин не хотел даже, чтобы стали известны все работы, написанные им, говоря его словами в этом комментарии, как «себеиздания», т.е. «в стол». И здесь они впервые им назывались.

Во-вторых, все годы после смерти Зимина и до самой своей кончины вдова ученого вместе с другими душеприказчиками противодействовала неоднократным попыткам некоторых лиц из своего окружения издать «Храм науки», о чем имеются многочисленные документальные свидетельства. Исключение составляли только те главы, которые она отбирала для публикации сама. Разумеется, она и другие душеприказчики руководствовались изложенной выше волей автора «Храма науки». Поэтому, мягко говоря, неискренне звучат слова публикатора «Храма науки» А.Л. Хорошкевич в предисловии к изданию о том, что В.Г. Зимина якобы едва ли не завещала ей издать «Храм науки». Если завещала, то почему не передала для издания все другие варианты мемуаров? Их насчитывается в архиве Зиминых не менее четырех, и они переданы в Архив РАН.

В-третьих, «Храм науки» издан без разрешения дочери Зимина – Н.А. Зиминой, в замужестве Козловой. Согласно завещанию Зимина, после смерти трех названных им душеприказчиков (что, к сожалению, и произошло ко времени выхода в свет мемуаров ученого) она становилась единственным распорядителем и наследником его авторских прав. Игнорирование позиции дочери Зимина тем более странно, что за несколько месяцев до издания «Храма науки» А.Л. Хорошкевич в своем письме к ней официально попросила дать разрешение на переиздание написанной ею совместно с Зиминым книги «Россия времени Ивана Грозного». Такое разрешение было дано.

Уважаемый читатель, неужели вам мало этих трех обстоятельств, чтобы признать отрецензированную в журнале публикацию пиратской? Если мало, тогда добавим еще одно. Инициатором издания, составителем и публикатором мемуаров выступила, как уже говорилось, А.Л. Хорошкевич, а его официальным рецензентом – С.М. Каштанов. В предисловии к книге и в аннотации к ней они называют себя «последними душеприказчиками А.А.Зимина», никогда таковыми не являясь. Тем самым своим ложным заявлением они попытались придать легитимность выходу в свет отрецензированной в «Отечественных архивах» документальной публикации. Случай беспрецедентный, это даже не пиратство, а прикрытое ложью рейдерство.

Допускаем, что и рецензенты книги, и члены редколлегии журнала не знали всех этих обстоятельств, хотя о них было подробно сказано в заявлении дочери Зимина, размещенном на сайте Архива РАН^[4], куда, как говорилось выше, передан родовой архив Зиминых и где формируется соответствующий фонд (к настоящему времени в нем описано около 900 ед. хр.). Но вопрос о том, что издано под названием «Храм науки», должен был неизбежно возникнуть. Дело в том, что в предисловии к публикации Хорошкевич признавалась, что публикуемый ею «экземпляр рукописи “Храма науки” является переходным от второй редакции и второй машинописи к более поздней редакции» (с. 31), и далее продолжала: «Издание этой третьей редакции крайне важно, поскольку оно поможет понять умонастроение автора в последний год его жизни» (с. 32). Последнее замечание Хорошкевич показательно для ее отношения к текстологии работы Зимина: оказывается, при публикации документального источника главное – это не история его текста, а эволюция взглядов Зимина. Безусловно, эволюция взглядов интересна и важна, но она становится понятной лишь при соблюдении общепринятых правил подготовки документальной публикации. Иначе можно издать любой подвернувшийся под руку вариант источника и махнуть рукой на другие сохранившиеся его варианты и редакции (отдельные такие варианты, случайно оказавшиеся у Хорошкевич, все же ею приведены). Между тем текстология мемуаров Зимина очень сложна, и, прежде чем их издавать, нужно, конечно же, ее изучить по всем сохранившимся спискам, чтобы определиться с принципами издания.

В самом деле, уже в следующем списке «Храма науки» (апрель 1977 г.) после варианта, опубликованного Хорошкевич, появляются новые главы: «Патриархи», «Поколение среднее», «Славные саратовки», «Вся королевская рать», «Разбойница Аська (имеется в виду А.Л. Хорошкевич. – В.К.)», «Служение во храме», «Сладкопевец Руслан».

Повторим, речь идет только об изменении структуры книги. Если же мы сравним сами ее тексты по разным вариантам, то увидим еще большие текстологические изменения, носящие порой принципиальный характер. Уже приведенные самой Хорошкевич текстологические расхождения демонстрируют это. Добавим, что они особенно показательны в итоговой главе «Храма науки» («У разбитого корыта»). Так, в апреле 1976 г. приведенные в этой главе героически-пафосные строки Д.Р. Киплинга сначала кажутся Зимину важными для самооценки прожитой жизни, которую теперь он готов был бы прожить с новым пониманием своих научных задач. Однако через год, в апреле 1977 г., он дополняет эти строки стихотворением О.Ф. Берггольц, призывающим к состраданию. Получается, что готовность к пересмотру своей деятельности Зимин готов соединить с идеей сострадания к ней. И, наконец, в конце 1979 – начале 1980 г., вычеркивая строки Киплинга, ученый просит только о сострадании.

Этот пример показывает, что при издании любого списка «Храма науки» по меньшей мере варианты по другим спискам и их тщательное описание были просто необходимы. А.Л. Хорошкевич не сделала этого. В результате читателям предложен, по всей видимости, самый ранний сохранившийся вариант мемуаров (как попал к публикатору этот вариант, отсутствующий в архиве Зиминых, – разговор особый) с подведением случайных вариантов по фрагментам более позднего списка. Это можно объяснить, вероятнее всего, нетерпением публикатора, желанием любым способом обозначить себя рядом с автором мемуаров не только в качестве его выдуманного «душеприказчика», но и как издателя одного из его произведений.

Теперь попробуем ответить на третий вопрос – как изданы мемуары Зимина? Публикатор признается в сложности оказавшегося в его руках текста одного из вариантов «Храма науки». Сложности касались названия глав, их последовательности и структуры. Издавая единственный имеющийся у нее вариант рукописи, А.Л. Хорошкевич свободно, как она пишет, в ряде случаев «вычленяет» из этих глав новые главы. Ну, хорошо, допустим, что публикатору не была известна ст. 1266 Гражданского кодекса Российской Федерации, требующая соблюдать неприкосновенность обнародуемого произведения либо делать это только с согласия его правообладателя. Но и общепринятые археографические правила также требуют этого, тем более когда издается не «очищенный» текст источника, а всего лишь его список. Но ни гражданских, ни научных правил для публикатора в данном случае не существует.

Вызывают вопросы и другие нюансы воспроизведения текста этого списка. Приведем всего два примера. Во всех сохранившихся в архиве Зиминых списках и вариантах «Храма науки», включая самый поздний, нет главы под названием «Михаил Николаевич Тихомиров», а есть глава «Михаил Топтыгин». Обратим внимание на это, чтобы не забыть проверить по списку мемуаров, оказавшемуся у Хорошкевич (разумеется, если он будет возвращен в архив Зиминых либо станет доступным каким-то иным образом). Зато мы можем смело отказаться от всяких домыслов в отношении главы «Обыкновенный зять»*. Ни в одном из списков «Храма науки» такой главы нет. Нумерация страниц этих списков, осуществленная самим Зиминым, также нигде не оставляет места для этой главы. Уверены, что этой главы нет и в списке Хорошкевич. Это какой-то отдельный текст. Согласимся с тем, что текст под названием «Обыкновенный зять» – подлинный. Но как он в виде специальной главы оказался в изданном по списку Хорошкевич «Храме науки», остается загадкой. В самом деле, глава «Обыкновенный зять» волею Хорошкевич отнесена к 1976 г., тогда как она написана, скорее всего, в начале 1980 г. Отсутствие какого-либо пояснения к этой главе невольно или вольно фальсифицирует изданный текст. Это тем более важно, что глава содержит сведения о тайне личной жизни упомянутых в ней людей, разглашение которых на срок до 75 лет запрещено законом, и которые, по совести, никак не должны были стать публичными до середины XXI в.

Кстати, пояснения публикатора отсутствуют и в других крайне нужных и важных местах. Особенно когда речь идет о комментариях по содержанию изданного списка «Храма науки». Возьмем для примера каждую сотую страницу изданных мемуаров Зимина: с. 38 – «Лысая гора», с. 138 – «Н.П. Лихачев», «первая работа Д.С. о блатном говоре», «“Русские летописи” А.А.Шахматова», с. 238 – «дьяк Иван Тимофеев», «А.В. Шестаков», «дискуссия о причинах образования Русского централизованного государства», с. 338 – «Годар», «Антониони», «Пашкевич», «Хрущевская степенная», «Трубецкой». В среднем три непоясненных места на страницу, или приблизительно на 383 страницы более тысячи оставшихся без комментариев мест воспоминаний Зимина. Так издавать источник по истории исторической науки в ХХ в. можно, считают Хорошкевич и рецензент ее работы Каштанов. Это нормально, полагают авторы рецензии в «Отечественных архивах». В публикации не один раз встречаются многоточия, заключенные в угловые скобки. В предисловии не говорится, что это значит, но, по всей видимости, такие многоточия указывают на изъятия текста, осуществленные Хорошкевич. Вопреки общераспространенной практике предисловие не поясняет, по каким основаниям публикатором делались такие изъятия. Не говорим уже о том, что к опубликованному тексту, содержащему не одну сотню имен, нет элементарного именного указателя.

В принципе в современной практической археографии разобранный случай с изданием мемуаров Зимина является беспрецедентным. Тут нарушены юридические, научные и попраны морально-этические нормы, например, в намеках Хорошкевич в ее предисловии на то, что правообладатель архива уничтожает из него некоторые важные документы или не передал в Архив РАН переписку Зимина. Оскорбительно для памяти В.Г. Зиминой звучит упрек Хорошкевич в том, что та целых 34 года хранила архив Зимина дома и не исполнила волю Зимина о его передаче в отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Известно многим, что В.Г. Зимина активно работала с архивом своего мужа, издав отсюда многие труды ученого, она же сделала немало для его обработки. Что же касается передачи архива в отдел рукописей Российской государственной библиотеки, то причина отказа от этого дочери Зимина читателю станет ясной, когда он прочитает мемуары С.В. Житомирской «Просто жизнь»^[5].

Для российских архивистов наши заметки должны стать уроком в отношении публикации документов личного происхождения по истории России ХХ в. Тем более что один из них – ведущий археограф Объединенного государственного архива Челябинской области М.А. Базанов открыто взял под защиту изданное Хорошкевич. Комментируя приложенный к заявлению дочери Зимина размещенный на сайте Архива РАН текст копии завещания ученого с замазанными фрагментами, не имеющими отношения к делу об издании «Храма науки», Базанов увидел в этой распространенной и официально закрепленной в мировой и российской практике публичного представления архивных документов с вырезкой или замазыванием в специально изготовленных копиях текстов, содержащих государственную, личную и иную охраняемую законом тайну, едва ли не злой умысел дочери Зимина. Он без тени смущения заявляет, что опубликованный текст может быть даже всего лишь черновиком завещания ученого. Базанов пишет: «Кто, зачем и по каким мотивам это сделал? Кто столь варварски обошелся с ним (завещанием. – В.К.) – сам автор или кто-либо иной? Такое обращение с документом выдает отношение к нему как черновику, который еще предстоит править»^[6]. Наш коллега, как можно его понять, не видит никаких препятствий к изданию, сложностей и недоделок в публикации «Храма науки». «Н.А. Козлова, – пишет он, – обвинила А.Л. Хорошкевич в несанкционированном ею издании сочинений ее отца. Допустимость этих действий с юридической точки зрения предстоит оценить суду, но в профессионально-этической плоскости этот акт логично оценить позитивно как введение в оборот важного источника информации». Базанов считает аморальным скрывать мемуары Зимина от публики. Все связанные с этим обстоятельства его просто не волнуют. Книгу на полку, требует он. Цель оправдывает средства – в этом и заключается логика «профессионально-этических» норм Хорошкевич, Каштанова и Базанова.

Ее разделяют и авторы рецензии, опубликованной в «Отечественных архивах», считая действия Хорошкевич «смелым поступком». Будто личный архив ученого – это своеобразный супермаркет: что хочу, то и беру, и не только на открытых полках, но и из деликатных запасников. По нашему мнению, подобное отношение ведет к попранию тех правовых и морально-этических норм, которые необходимо всегда учитывать при издании документов личного происхождения. Поэтому особенно важно соблюдать и авторское право, и волю авторов и правообладателей, и морально-этическую чистоту замыслов публикаторов, и научную обоснованность модели документальной публикации. Не хочется верить, что этот случай найдет последователей при издании документов личного происхождения ХХ в.

Архивисты это должны осознавать особенно остро. Не каждый наследник любого личного архива, узнав о пиратско-рейдерском налете на документальное наследие Зимина, захочет передать после этого такой архив на государственное хранение, как бы в чужие руки, или открыть доступ к нему.

1. См.: Отечественные архивы. 2016. № 1. С. 113– 119.

2. См.: публикацию «Храма науки» в кн.: Судьбы творческого наследия отечественных историков второй половины ХХ века. М., 2015. С. 35–383.

3. Архив РАН. Архив Зиминых. Оп. 2. Д. 1 (без пагинации).

4. http://www.aran.ru/?q=ru/nodel/602? раздел «Новости» от 10.09.2015 г.

5. Житомирская С.В. Просто жизнь. М., 2006. С. 384–518.

6. Базанов М. О «пиратском» издании книги А.А. Зимина «Храм науки»: несколько соображений провинциального историка: http://scepsis.net/library/id.3684.html